3 апреля во втором по величине городе России Санкт-Петербурге террорист взорвал вагон метро. Погибло 11, ранено свыше 50 человек. Как всегда после крупного теракта, будь то в Европе или в России, возникают три вопроса, ответы на которые, как, правило, появляются не скоро, если вообще не появляются. Сейчас непосредственно после трагедии такие ответы можно предлагать только в виде версий.
Итак, вопрос первый: кто это сделал? Ответ включает три версии. Первая — взрыв дело рук террориста-одиночки, возможно, пары «любителей». На это обстоятельство указывает тип взрывного устройства, которое примитивно и может быть изготовлено едва ли ни любым кустарем, имеющим слесарные навыки. Непосредственным исполнителем мог быть смертник (быть шахидом давно вошло в моду). Был ли этот человек российским гражданином – выходцем с Кавказа или он прибыл из Центральной Азии? Казахская и особенно киргизская спецслужбы проверяют, не выходец ли он из их республик. Появилась информация, что террорист – перешедший в ислам этнический русский. Возможно. Новообращенные мусульмане славянской национальности не раз принимали участие в терактах.
Вторая версия – за терактом стоит некая, причем не обязательно действующая на Северном Кавказе российская террористическая группировка. На территории Российской Федерации действуют несколько таких группировок, рассеянных по всей стране. Сообщения о том, что в том или ином регионе, включая, между прочим, даже Урал и Сибирь, предотвращен теракт, периодически появляются в СМИ. (В 2013г. в Санкт-Петербурге спецслужбами были задержаны представители исламской оппозиции, входившие в некий радикальный «кружок».) В пользу данной версии говорит тот факт, что участники теракта планировали провести еще один более крупный взрыв с более тяжелыми последствиями.
По третьей версии теракт совершила организация Исламское государство, а уроженец России был его простым, «техническим» исполнителем. Однако пока ИГ отмалчивается. И даже если со временем оно возьмет на себя ответственность за это преступление, отнюдь не обязательно, что именно оно его совершило. Известно, что и в России, и в Европе ИГ не раз брало на себя «вину» за теракты, но делало это для демонстрации окружающему миру собственной силы и значимости.
Вопрос второй, тесно связанный с первым: какова цель теракта? Здесь тоже несколько версий. Если это террорист-одиночка, то речь идет о, так сказать, индивидуальной мести, попыткой самогероизации. На такой шаг отваживается искренний религиозный фанатик, считающий, что его поступок есть доказательство приверженности его религии, а сам он был, дескать, ведом рукою Бога. Среди террористов немало таких фанатиков, действующих в одиночку, иногда в компании со своим близким другом- единомышленником.
Допустим, теракт был совершен мигрантом. Тогда нельзя исключить месть обществу за ксенофобию по отношению к приезжим, весьма вероятно, лично к нему.
Если речь идет о группировке, то, с одной стороны, ее целью может быть демонстрация своего участия в мировом джихаде, а заодно и дать «пощечину власти». В эту версию укладывается мнение, что теракт был приурочен к визиту в Санкт-Петербург президента РФ Владимира Путина. Если так, то, следовательно, у исламских экстремистов хорошо поставлена разведка, а в органах безопасности работает «крот» (сотрудник, перешедший на сторону врага), сообщивший сообщникам, куда и когда едет российский лидер. Однако если теракт готовила организация, то, повторяем, его исполнение было более профессиональным, а последствия куда страшнее.
Также можно допустить, что санкт-петербургский взрыв есть своего рода продолжение растущей в последнее время активности террористов, последней крупной атакой которых было нападение 24 марта в Чечне на место базирования Российской Гвардии, в результате чего погибло 6 военнослужащих. Ответственность за это нападение взяло Исламское государство.
Причастно ли ИГ к теракту 3 апреля, сказать не берусь. ИГ сейчас есть более серьезные проблемы.
Вопрос третий. Был ли это взрыв частным и непредвиденным «инцидентом»? Нет, взрыв в Санкт-Петербурге (до вчерашнего дня крупных терактов в городе не было), был ожидаем, в каком-то смысле типичен. И не только в России, но и по всему миру. Разумеется, у каждого теракта есть свои конкретные причины, но все укладываются в один общий тренд. Терроризм давно стал глобальным политическим, общественным религиозным феноменом, и борьба против него – то более, то менее успешная – пока что остается паллиативом.
Отсюда невольно возникает еще один, последний вопрос – ждать ли продолжения? Ответ на него, увы, очевиден – ждать, готовится и принимать меры, чтобы трагедий, похожих на санкт-петербургскую, случалось как можно меньше.
